В длительной истории издания архангельских газет был лишь один, но значительный - более чем полуторагодичный - период, когда вместо одного главного официального издания края выходило другое. Произошла же эта замена в связи с началом Гражданской войны и интервенции на Севере. Именно тогда был приостановлен выпуск газеты, носившей название "Известия Архангельского Совета рабочих и солдатских депутатов".
У утвердившейся в Архангельске в начале августа 1918 года новой власти, первое время использовавшей для разъяснения своих действий только листовки и прокламации, сразу же возникла необходимость иметь собственное периодическое издание.
На организационные мероприятия по выпуску новой газеты ушла неделя. За это время был набран штат сотрудников, а всё остальное - редакционные помещения, технический персонал, экспедиция и типографская база - достались "в наследство" от "Известий".
В первом номере газеты, названной "Вестником Временного Управления Северной области", было напечатано обращение "К жителям г. Архангельска и Архангельской губернии", открывавшееся словами: "Власть большевиков пала..." Тут же помещалась информация о составе Верховного управления и были опубликованы его первые постановления. Все они начинались с одной и той же весьма громкой фразы: "Во имя спасения Родины и завоеваний Революции..."
Поначалу редакция старалась избегать употребления на страницах газеты обращения "господин", используя ставшее тогда уже привычным слово "гражданин" и даже изредка - отдавая дань времени - "товарищ".
Впрочем, кое в чём газета сделала явный шаг назад - она вернулась к дореволюционной орфографии: в тексте вновь появились буквы "ять" и "и десятиричное", в концах слов замелькал "ер" - "твёрдый знак".
Вернулась газета и к дореволюционной практике обязательной подписки - по постановлению Верховного управления все губернские, уездные, волостные учреждения и правления, а также квартальные комитеты Архангельска и его пригородов обязаны были выписывать "Вестник".
И, конечно, опять не обошлось без цензуры. Оттиски страниц газеты предварительно просматривались, а податели объявлений - причём даже о купле-продаже чего-либо (например, даже собаки) - должны были предусмотрительно получить разрешение на их публикацию в Военном контроле.
Этот цензурный орган был настолько несговорчив и строг, что однажды весь четырёхтысячный тираж "Вестника" (№ 23 за 11 сентября 1918 года) арестовали и уничтожили. Не помогло даже и то обстоятельство, что редактор газеты одновременно являлся и заведующим Бюро печати Верховного управления. Только вечером следующего дня вслед за вышедшим утром 24-м номером был отпечатан дважды пропущенный через сито цензуры новый вариант 23-го с устаревшими вчерашними новостями.
После преобразования Верховного управления во Временное правительство соответственно изменилось и название газеты - 10 октября 1918 года она вышла уже как "Вестник Временного Правительства Северной области".
Редакторами газеты были: первым - Е.Ф. Дацкевич, вторым - с 22 февраля 1919 года - С.Н. Мацкевич.
В начале февраля 1920 года "Вестник" фактически превратился в официальный рупор генера-лейтенанта Миллера, ставшего к тому времени верховным правителем Северной области, точнее, той её части, которая ещё не была занята Красной Армией.
В последнем, вышедшем 15 февраля номере газеты редакция поместила тревожную сводку: "Неприятель под прикрытием огня перешел в наступление на наши позиции..." А уже через день возобновилось издание "Известий", в четвёртом номере которых 20 февраля 1920 года в обращении к читателям говорилось: "Сегодня или завтра в Архангельск прибудут советские войска и представители Советской власти..."
Дополнить представление как о выходившей в смутные годы газете, так и о том времени, которое оно освещала, полагаю, смогут две следующие истории.
ДОСАДНАЯ ОПЕЧАТКА
Верховное управление, начавшее в первых числах августа 1918 года военную мобилизацию, сразу же столкнулось со сложной проблемой - нехваткой русской форменной одежды. В этой связи пришлось позаимствовать одежду английского образца из запасов союзников, выпустив при этом соответствующее постановление, в котором, в частности, говорилось:
"Вследствие невозможности снабдить воинских чинов армии одеждой одинакового образца, устанавливаются следующие отличительные знаки: ... на фуражках - кокарды прусского образца..."
Белые офицеры с пониманием встретившие весть о необходимости ношения английских френчей, к этому параграфу постановления отнеслись с негодованием. Крепить на фуражку германскую кокарду - символ врага, с которым они сражались почти четыре года - что может быть позорнее для русского офицера!
Как нарочно, это постановление соседствовало со статьёй клеймившей большевиков "за предательский Брестский мир".
В тот же день по городу поползли различные слухи: одни говорили, что эти кокарды остались от большевиков, получивших их в обмен на уступленные немцам территории, другие утверждали, что трофейные прусские кокарды привезены в качестве помощи интервентами. Мол, на, Боже, что нам не гоже..."
На следующий день газета выступила с извинениями: "В № 3 "Вестника" вкралась крайне досадная опечатка. В параграфе № 1 постановления напечатано: "кокарда прусского образца", следует же читать: "русского образца".
Извинений же от военной цензуры, также прозевавшей опечатку, не последовало.
ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ
Одним из первых постановлений новых властей, изданным в августе 1918 года, предусматривалась отмена нормирования при отпуске продуктов питания и одновременно снятие всяких ограничений по ценам на них.
Несмотря на то, что узаконение нормирования, а затем и введения продуктовых карточек произошло ещё в дореволюционное время (в годы Первой мировой войны), белогвардейское правительство всю вину на страницах газеты свалило на "врага свободной торговли" - Советскую власть. А найдя виновника и идеологически обосновав, опубликовало ряд решений. В одном из них говорилось:
"Всякие таксы (ограничительные цены) и стеснения на молоко, творог, сметану, яйца и картофель отменяются. Отныне допускается свободная торговля этими продуктами по вольным ценам..."
"Шоковая терапия" образца 1918 года продолжалась не долго - всего неделю. Уже 16 августа "Вестник" сообщал: "Архангельская Губернская Продовольственная Управа, констатируя, что отмена такс на молочные и другие продукты и разрешение свободной торговли ими привели к безумной алчности и преступной спекуляции со стороны поставщиков, и, стремясь прекратить подобные явления, вынуждена вновь установить таксу на молочные продукты. Все пароходовладельцы обязываются принимать для доставки в Архангельск молоко, творог, сметану и сыр исключительно в адрес Губернской Продовольственной Управы и выдавать их с разрешения молочного склада..."
Аналогичные меры по восстановлению ограничения цен, а затем по нормированию и "реабилитации" карточек (то есть их новому узаконению) были приняты и по другим наименованиям продуктов. Контроль за соблюдением мер возложили на белую милицию. А о том, насколько рьяно она приступила к выполению обязанностей, рассказывалось в напечатанной 27 сентября 1918 года заметке:
"Во время поездки 23 сентября из Холмогор в Архангельск на пароходе все пассажиры были подвергнуты обыску. Причем милицией было конфисковано не только масло (в количестве 80 фунтов), но также и два каравая хлеба. У одной дамы было задержано около одного пуда картошки. Другая дама смогла отстоять полпуда мяса только своим решительным заявлением, что, если милиция не даст расписки, то она выкинет его за борт".